Толкование Д. В. Щедровицкого к Книге Даниила. Из Лекции 8 [zavetiproroki.narod.ru]

Дарий и Александр Македонский

Через два года после предыдущего видения (ср. Дан. 7, 1 и 8, 1) Даниилу явилось еще одно, призванное сосредоточить внимание пророка на некоторых важных чертах предыдущего откровения:

И видел я в видении, и, когда видел, я был в Сузах, престольном городе в области Еламской, и видел я в видении: как бы я был у реки Улай. (Дан. 8, 2)

С 8-й главы видения Даниила вновь записываются по-древнееврейски, а не по-арамейски. Сузы ( ‹Шушан›) в описываемое время были столицей только одной области, а не всей Персидской империи. Пребывая в этом городе, видимо, по государственным делам, Даниил имел пророческое откровение — скорее всего наяву (о сне или ночи ничего не сказано — ср. Дан. 7, 1). В этот момент он был перенесен Духом на берег потока под названием ‹Улай›, что по-древнееврейски означает «возможно», «может быть». Как море в предыдущем видении символизировало волнующиеся человеческие массы (Дан. 7, 2–3), так и поток по имени «Возможность» представляет собой как бы совокупность потенций, реализующихся во всемирной истории.

Однако во всех кажущихся случайностях исторического процесса реализуются непреклонные предначертания Божьего Провидения, что далее и объясняется…

Поднял я глаза мои и увидел… (Дан. 8, 3)

«Возведение очей» пророка часто означает проникновение его взгляда в высшую, сокрытую суть событий (ср. Числ. 23, 9; 24, 3; Иер. 1, 11; Зах. 1, 18; 2, 1; 4, 2; 5, 1).

…Вот один овен стоит у реки; у него два рога, и рога высокие, но один выше другого, и высший поднялся после. (Дан. 8, 3)

По объяснению ангела Гавриила (Дан. 8, 16), рога овна означают «царей Мидийского и Персидского», т. е. оба названных царства (ст. 20). «Высокие рога» — знак могущества этих царств; при этом, хотя Мидийское царство хронологически предшествовало Персидскому, зато Персидское достигло несравненно больших успехов и охватило обширнейшие территории — «высший поднялся позже».

Видел я, как этот овен бодал к западу, и к северу, и к югу, и никакой зверь не мог устоять против него, и никто не мог спасти от него… (Дан. 8, 4)

Перечень сторон света, по направлению которых «бодал овен» (т. е. совершала завоевательные походы Мидо-Персидская держава) исключает восток. Дело в том, что сама Персия находилась к востоку от Вавилонии, а последняя в момент видения Даниила еще не сошла с исторической арены. «К западу» овен «бодал» Вавилонию, Грецию (греко-персидские войны) и т. д.; «к северу» — завоевал Армению, часть Македонии, Средней Азии и др.; «к югу» — захватил Сирию со Святой землей и Египет.

Никакое государство («зверь») не могло воспротивиться персидским завоеваниям: обычно они приводили к быстрым и долговременным победам, были своего рода «блицкригами», как мы это видели в случае войны против Вавилонии.

…Он делал, что хотел, и величался. (Дан. 8, 4)

Указы и повеления персидских царей были неотменяемы (Дан. 6, 8 и 15; Есф. 8, 8), их воля непременно осуществлялась. Слово ‹hигдиль› означает скорее «возвеличивал», чем «величался»; здесь можно усмотреть указание на ту милость («возвеличивание»), которую персидские властители оказывали иудеям, благоволя к их возвращению на родину и возведению Храма (II Пар. 36, 22–23; Ездр. 6, 2–12).

Я внимательно смотрел на это, и вот с запада шел козел по лицу всей земли, не касаясь земли; у этого козла был видный рог между его глазами. (Дан. 8, 5)

Согласно объяснению ангела Гавриила, козел символизировал «царя Греции» (т. е. Греческое царство), а большой рог — «первого ее [Греции] царя» (Дан. 8, 21), т. е. властелина одновременно и величайшего, и впервые объединившего греческие государства в борьбе против общего врага — персов. Имеется в виду Александр Македонский, который во время своих обширных завоевательных походов («…шел… по лицу всей земли…») не посягал на национальные традиции покоряемых стран, на их устоявшийся за века образ жизни («…шел… не касаясь земли…»).

Он пошел на того овна, имеющего рога, которого я видел стоящим у реки, и бросился на него в сильной ярости своей. (Дан. 8, 6)

Буквально сказано: «…дошел до [ ‹ад›] того овна…» Александр дошел до пределов Персидской империи и нанес удары Дарию III Кодоману, ее последнему царю: в 334 году до н. э. — покорив всю Малую Азию, в 333 году — Сирию, Финикию и Святую землю, в 332 году — Египет и Тир, в 331 году — центральные области самой Персии.

В 330 году Дарий был убит собственным сатрапом, и вся Персидская империя была сокрушена окончательно:

И я видел, как он, приблизившись к овну, рассвирепел на него, и поразил овна, и сломил у него оба рога; и недостало силы у овна устоять против него, и он поверг его на землю и растоптал его, и не было никого, кто мог бы спасти овна от него. (Дан. 8, 7)

«Рассвирепел» — так переведено ‹ва-йитмармар›, т. е. «исполнился горечи», «был оскорблен», «ожесточился»: предыдущие греко-персидские войны были основанием для глубокой скорби Александра и для его мести бывшим обидчикам-завоевателям. И если другие страны Александр прошел «не касаясь земли» (ст. 5), то власть персидских царей он «поверг на землю» — упразднил окончательно.

Тогда козел чрезвычайно возвеличился… (Дан. 8, 8)

Как и в стихе 4, слово ‹hигдиль› означает «возвеличивал». Империя Александра, как мы уже говорили, необычайно расширилась по сравнению с предыдущими царствами. Кроме того, Александр имел обыкновение возвеличивать своих друзей и ближайших подданных, отдавая им во власть целые провинции своего государства.

…Но когда он усилился, то сломился большой рог, и на место его вышли четыре, обращенные на четыре ветра небесных. (Дан. 8, 8)

Александр умер в 323 году до н. э., находясь в пике своего могущества («когда он усилился»). Расположение четырех частей его разделившейся державы, действительно, в общем соответствует сторонам света («четырем ветрам небесным»).

Разрушение Иерусалима римскими войсками

От одного из них вышел небольшой рог, который чрезвычайно разросся к югу, и к востоку, и к прекрасной стране… (Дан. 8, 9)

Из сказанного прямо вытекает, что сам «небольшой» (только вначале, затем «чрезвычайно разросшийся») рог находился на западе (от Святой земли). Это Италия.

На Апеннинский полуостров распространялось политическое и экономическое влияние той части распавшейся империи Александра, которая первоначально находилась под управлением Антипатра и включала в себя Грецию и Македонию. Издавна на Апеннинском полуострове процветали, обладая большими правами, греческие поселения. Часть полуострова была полностью колонизирована греками. Вот почему пророчество говорит, что «небольшой рог» (Рим) первоначально «вышел» от одного из тех четырех «рогов» (частей), на которые распалось государство Александра.

«Прекрасная страна» — так переведено слово ‹цэви›, означающее «красота», «цвет» (ср. это русское слово с «цэви»). Так именуется Святая земля как «краса [ ‹цэви›] всех земель» (Иез. 20, 6; ср. Дан. 11, 16 — в Синодальном переводе то же слово передано как «славная земля»).

Намек на Святую землю, жизнь на которой зависит от подлинной веры, отличающей праведников, некоторые толкователи видят в трех словах пророка Аввакума: «…праведный своею верою жив будет» (Авв. 2, 4), ‹цадик бэ-эмунато йих’йе›, первые буквы которых образуют аббревиатуру ‹цэви›.

Святая земля упомянута в списке римских завоеваний в последнюю очередь — после стран юга и востока, так как далее взгляд провидца сосредоточится именно на ней.

…И вознесся до воинства небесного, и низринул на землю часть сего воинства и звезд, и попрал их… (Дан. 8, 10)

Словом ‹цэва› — «воинство», «ополчение» — нередко именуется народ Божий, Израиль (Исх. 7, 4; 12, 51; I Цар. 17, 26 и 36). «Звездами небесными» символически называются потомки Авраама (Быт. 15, 5; 22, 17; 26, 4; 37, 9; Исх. 32, 13; Втор. 1, 10; 10, 22; I Цар. 27, 23; Неем. 9, 23), а также вообще праведники (Дан. 12, 3).

Рим «возвеличился» ( ‹тигдаль›; в Синодальном переводе — «вознесся») над израильтянами, оккупировав Иудею, жестоко властвуя над ней и проливая много невинной крови ее народа. Из-за этого часть верующих евреев, видя, как страдают праведники и благоденствуют нечестивцы (Пс. 72, 1–15), отступила от веры и добродетели (один из известных людей такого рода — Элиша бен Абуйа, который, повстречав на дороге терзаемый собаками непогребенный труп праведника, разуверился в Торе и стал в сотрудничестве с римскими властями способствовать отторжению еврейских детей от иудейских традиций и призывать их заниматься не Торой, а ремеслами).

Именно такие «звезды» удалось римскому «рогу» низринуть «с небес на землю», т. е. пресечь их духовное восхождение.

«Попрание звездного воинства» — образ многогранный: это и «низведение с высот духа» тех, кто разуверился в помощи Создателя, и физическое «попрание» покоренной Иудеи.

…И даже вознесся на Вождя воинства сего, и отнята была у Него ежедневная жертва, и поругано было место святыни Его. (Дан. 8, 11)

«Вождем [ ‹сар›] воинства» назван Сам Всевышний, как и в стихе 25 ( ‹сар-сарим› — «Владыка владык»). Каким же образом римский полководец (подразумевается разрушитель Иерусалима, впоследствии император Тит) смог «вознестись» на Господа?!

Разумеется, не в буквальном смысле, но — разрушив Его Храм, что было допущено за грехи народа. Предсказание о разрушении как первого, так и второго иерусалимских Храмов («святилищ») содержится в Торе. Осуществление этого страшного предсказания зависело от поведения народа:

     Если… не послушаете Меня и пойдете против Меня,
     То и Я в ярости пойду против вас…
     ‹…›
     …И опустошу святилища ваши, и не буду обонять приятного благоухания жертв ваших… (Лев. 26, 27–31)

Даниил сначала упоминает о прекращении жертвы, потом — о «поругании места святыни».

Согласно Талмуду («Таанит» 4, 6) и Иосифу Флавию («Иудейская война» 6, 94), военные действия Тита против Иерусалима и их последствия — осада города, страшный голод, а также невозможность доставки извне жертвенных агнцев — привели к тому, что 17 Таммуза (месяц, приблизительно соответствующий июлю) 70 года была принесена последняя жертва в Храме, а 9 Ава (следующий месяц) Храм был разрушен захватившими город римскими легионерами. Ежедневная жертва ( ‹тамид› — буквально «всегда», «постоянно») состояла из агнцев — утреннего и вечернего (Исх. 29, 38–42). Прекращение этой жертвы, призванной искупать грехи народа и постоянно возобновлять его общение с Создателем, означало, что Бог отвергает ритуальное служение, ставшее чисто внешним, показным, — отвергает, пока не произойдет чистосердечное покаяние всего народа (Ис. 1, 11–19).

«Поругано» — так переведено слово ‹hушлах›, означающее «брошено наземь», «низвергнуто». Именно это произошло с Храмом — местом святыни Всевышнего. Однако слово ‹махон›, «место», означает также «основание», «основа». Сами основы храмового служения, сопряженного с жертвоприношениями животных, были «низринуты» — и после разрушения Храма, вплоть до его восстановления в будущем (о третьем Храме см. Иез. 43, 5–12), заменены иными формами служения: молитвой, изучением Торы, помощью неимущим (см. Ос. 14, 3 — замена жертв животных «жертвой уст»).

Все это произошло потому, что не было осуществлено назначение жертв животных: ведь жертвы должны были давать народу наглядное представление о «возложении на жертвенник Божий» своего эгоистического, животного «я», т. е. воспитывать альтруистические чувства. Однако эта цель жертвоприношений не была понята народом и, тем более, не была достигнута…

И воинство предано вместе с ежедневною жертвою за нечестие… (Дан. 8, 12)

«Воинство», народ Израиля, было «отдано» ( ‹тинатен›) «на», или «за» ( ‹аль›), жертву, т. е. «вместо жертвы». Со времен разрушения Храма еврейский народ существует на грани истребления, подвергаясь постоянным преследованиям в течение почти двух тысяч лет. А это приводит одних к осознанию необходимости жертвенной жизни, других же вынуждает, раньше или позже, вести ее помимо их воли…

И он, повергая истину на землю, действовал и успевал. (Дан. 8, 12)

Имеется в виду тот самый «рог» — Рим, который разрушил Храм.

«Повергание истины [ ‹эмет›] на землю» означает приземленность мировосприятия, желание свести духовное к вещественному, уничтожить самую возможность духовного восхождения. Именно это было целью римских властителей и в языческие времена (покорение и опустошение Иудеи, жесточайшие гонения против ранних христиан), и после номинального принятия империей христианства (замена высокодуховного учения Евангелия внешним блеском и роскошью Церкви, сросшейся с мирской властью; преследование истинных последователей Иисуса Христа, обвинение их в «ереси» и физическое уничтожение «еретиков» — II Тим. 3, 12–13; Откр. 17, 4–6).

2300 лет от победы Александра Македонского
до Шестидневной войны

«Успех» во всех этих преступных деяниях был дан «рогу» на определенный срок.

И услышал я одного святого говорящего, и сказал этот святой кому-то вопрошавшему: «На сколько времени простирается это видение…?» (Дан. 8, 13)

Даниил передает беседу двух ангелов, называемых «святыми» (Дан. 4, 14; ср. Марк. 8, 38; Иуд. 1, 14).

Вопрос одного из них касался видения в целом, изложенного с начала главы 8. Сама постановка вопроса: «На сколько времени…», буквально «Доколе…» ( ‹ад-матай›) говорит о том, что точка отсчета времени известна. События, описанные в видении в целом, начинают разворачиваться с 334 года до н. э. — это год нападения «козла на овна», т. е. Александра Македонского — на Дария III. Именно в указанном году Александр вошел в Иерусалим, что было началом и предзнаменованием всей будущей гегемонии западных народов на земле Израиля.

Итак, вопрос «На сколько времени простирается это видение…?» касается завершения исторических процессов, начавшихся в 334 году до н. э.

«…Видение о ежедневной жертве и об опустошительном нечестии, когда святыня и воинство будут попираемы?» (Дан. 8, 13)

Слово «видение», ‹хазон›, в данной главе встречается до приведенного стиха только дважды (ст. 1–2). Как мы уже показали, само видение начинается с борьбы «козла» (Греции) с «овном» (Персией) за мировое господство. Но, поскольку кульминацией всего видения является разрушение иерусалимского Храма и «попрание» народа Израиля, видение в целом названо «видением об опустошительном нечестии».

Слово ‹шомем›, «опустошение», применительно к разрушению Храма встречается у Даниила еще раз (Дан. 9, 27), где оно переведено как «опустошитель».

Что же ответил ангел на вопрос своего собрата?—

И сказал мне: «На две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится». (Дан. 8, 14)

Ответ был дан другому ангелу — «святому» (ст. 13), но Даниил совершенно справедливо отнес его к себе самому («сказал мне»): ведь он осознавал, что видение послано не ангелу, а человеку-пророку.

Приведем буквальный перевод содержащегося здесь пророческого предсказания ‹ад эрев бокер альпайим у-шэлош меот вэ-ницдак кодеш›: «до вечера-утра две тысячи триста, и будет оправдано Святилище».

Объясняя Даниилу подробности увиденного им, ангел Гавриил (ст. 16) говорит ему:

«…Видение же о вечере и утре, о котором сказано, истинно; но ты сокрой это видение, ибо оно относится к отдаленным временам». (Дан. 8, 26)

Однако об «отдаленных временах» не могло бы быть и речи, если бы число 2300 относилось к обычным дням, что составило бы менее 6,5 лет. Отсюда ясно, что имеются в виду «пророческие» дни, каждый из которых равен году (Числ. 14, 34; Иез. 4, 4–6).

Прибавляя 2300 лет к 334 году до н. э. (–334 + 2300 + 1), получаем 1967 год — год Шестидневной войны Израиля с армиями арабских государств, в результате которой Иерусалим воссоединился. Разделенный до этого на Старый город, принадлежавший Иордании, и Новый город, которым владел Израиль, он стал единым и был официально объявлен «вечной, единой и неделимой столицей Израиля»!

Именно в 1967 году Израиль снова овладел Святой горой Мория — Храмовой горой, что явилось предвестием эпохи третьего Храма, который будет, согласно пророчествам, вновь воздвигнут на прежнем месте (Ис. 2, 2–3; 43, 7–12; Иер. 30, 16–19). Таким образом, в названном году и начались времена «оправдания Святилища [Храма]», т. е. возвращения ему былого статуса. Подчеркнем, что обсуждаемый нами период времени начался именно в мае 334 года до н. э., а завершился в начале июня 1967 года, т. е. прошло ровным счетом 2300 лет.

Выражение ‹эрев бокер›, буквально «вечер-утро», указывает также на неопределенное время суток, смешение тьмы и света, «растерянность». Как раз такое состояние мы наблюдаем ныне в Святой земле, да и в других местах планеты. Об этом сказано у пророка Захарии:

День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь; лишь в вечернее время явится свет. (Зах. 14, 7)

О подобном состоянии народов при окончании «времен язычников» (т. е. господства язычников над Святой землей) пророчествовал и Иисус Христос:

…Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников.
И будут… на земле уныние народов и недоумение… (Лук. 21, 24–25)

…Осмысливая увиденное, Даниил «искал значения» всего этого, и тогда ангел Гавриил получил от Всевышнего повеление объяснить пророку удивительные образы, явленные ему (ст. 15–16).

И он подошел к тому месту, где я стоял, и когда он пришел, я ужаснулся и пал на лицо мое… (Дан. 8, 17)

Явления грозных ангелов часто лишали сил и ужасали тех, к кому эти ангелы посылались (Дан. 10, 5–10; Откр. 1, 16–17).

И вот Гавриил ( ‹Гавриэль›, т. е. «сила моя — Бог»), один из главных ангелов (архангел), «предстоящий пред Богом» (Лук. 1, 19), объясняет Даниилу:

…Знай, сын человеческий, что видение относится к концу времени! (Дан. 8, 17)

«Время конца» ( ‹эт-кец›) — последний период истории: от «оправдания Святилища [Храма]» (Дан. 8, 14) до наступления мессианской эпохи (Дан. 7, 12–13 и 27).

Так что мы живем во «время конца»…

…И сказал: «Вот я открываю тебе, что будет в последние дни гнева; ибо это относится к концу определенного времени…» (Дан. 8, 19)

«Последние дни гнева» — перевод выражения ‹ахарит hа-заам›, буквально «последствие гнева». Как мы уже упоминали, под «гневом» разумеется наказание, постигшее народ Израиля за отступление от его великой миссии — быть «царством священников и народом святым» (Исх. 19, 6).

Особенно сильный гнев свыше вызвал в свое время царь Манассия — идолопоклонством, черной магией и пролитием невинной крови, которой он «наполнил Иерусалим от края до края» (IV Цар. 21, 1–16; 23, 26–27; II Пар. 36, 14–16).

К «последствиям» гнева Божия относятся и возникновение мировых империй — сменяющих друг друга четырех «царств», и бедственное положение иудеев на протяжении огромных периодов времени (Лев. 26, 30–41).

Так что выражение Синодального перевода «последние дни гнева» не вполне удачно — речь в данном стихе идет не о «последних днях», а об очередных событиях истории, в которых проявляется гнев Господень.

Следующее выражение из приведенного стиха в Синодальном переводе звучит так: «…ибо это относится к концу определенного времени…» Снова неточный перевод: ‹лэ-моэд кец› буквально значит «ко времени конца». Подразумевается тот самый конец «времен язычников» (Лук. 21, 24), который настанет через 2300 пророческих «дней», считая от даты победы Греции над Персией.

Согласно сказанному, стих Дан. 8, 19 следовало бы перевести так: «…и сказал: вот я возвещаю тебе то, что будет вследствие гнева, ибо [это относится] ко времени конца…»

Причины падения Древней Иудеи

Разъяснив Даниилу смысл видения об овне и козле и об их рогах (ст. 20–22), ангел Гавриил добавляет:

…Под конец же царства их, когда отступники исполнят меру беззаконий своих, восстанет царь наглый и искусный в коварстве… (Дан. 8, 23)

«Конец же царства их [т. е. власти четырех основных эллинистических государств, единых по языку, культуре и религии]» знаменуется возвышением Рима как мировой силы. Потому и сказано, что «царь», олицетворяющий Римскую империю, «восстанет» ( ‹йаамод› — буквально «поднимется», «встанет»), т. е. укрепится и утвердится.

Глагол ‹тамам› (в Синодальном переводе — «исполнят меру») означает «завершать», «доводить до конца», «доводить до крайности». «Отступники» — один из возможных переводов слова ‹пэшаим› — «преступники», «изменники», «мятежники».

Если это определение попробовать приложить к «изменникам» или «мятежникам» одного из государств того времени, то непонятно, о какой из множества политических сил может идти речь.

Конечно же, здесь говорится об измене иного рода. Измена, ‹пэша›, — это обычное определение отступления от Господа и Его Торы со стороны израильтян (см., например, Ис. 59, 13; ср. Лев. 26, 14–28; Ис. 24, 5; Ос. 5, 7; 6, 7; Иер. 5, 1; Иез. 14, 13 и много других подобных мест). Какие же отступления от Торы в Иудее предшествовали римскому завоеванию?

…Последними царями династии Хасмонеев (Маккавеев) в Иудее I века до н. э. были два брата — Гиркан и Аристовул. Борьба за власть между ними — за должность первосвященника и сопряженный с ней царский титул (в данной династии эти два верховных поста совмещались) — началась с вооруженного столкновения (битвы при Иерихоне), а политические интриги длились после этого много лет с переменным успехом: власть переходила от одного к другому в результате все новых хитростей, обращений за помощью к соседним странам и открытых сражений за Иерусалим.

Во время этих событий были совершены ужасающие преступления. Так, например, в момент осады Иерусалима Гирканом клевреты последнего схватили и привели в лагерь великого праведника Онию, который в Талмуде упоминается как Хони га-Меагель, т. е. «Хони — начертатель кругов». Когда в периоды долгой засухи страждущий народ обращался к Онии за помощью — тот очерчивал круг, входил в него и, умолял Всевышнего, утверждая, что не выйдет из круга, пока не начнется дождь. Тотчас набегали тучи, и нивы обильно орошались.

Зная, что Ония наделен даром чудотворения, сторонники Гиркана вынуждали его проклясть Аристовула, дабы обеспечить себе победу. Но, по свидетельству Иосифа Флавия, Ония публично помолился так:

«О, Предвечный, Царь всего существующего! Так как окружающие теперь меня — народ Твой, а осаждаемые — Твои служители, то я молю Тебя не внимать ни просьбам первых, ни же приводить в исполнение относительно вторых их просьбы». (XIV, 2, 1)

После этих слов Ония был растерзан окружающими нечестивцами…

Этим гнусные деяния сторонников Гиркана не завершились. Наступили пасхальные дни, а Аристовул, исполнявший в осажденном городе первосвященническое служение, не имел жертвенных животных. Священники обратились к осаждавшим город собратьям-единоверцам за помощью в этом деле.

Иосиф Флавий передает дальнейшие события «уклончиво», кое о чем умалчивая:

Несмотря на то, что единоверцы назначили за каждую голову (жертвенного животного) по 1000 драхм, Аристовул и священослужители охотно согласились заплатить эту цену и выплатили деньги, спустив их на ремнях со стен. Однако осаждающие и не думали отдать за них жертвенных животных, и даже дошли при этом до такой гнусности, что нарушили данное слово и глумились над Предвечным, не выдав просителям нужного для жертвоприношения. Увидев себя таким образом обманутыми, священнослужители стали молить Бога воздать единоверцам по заслугам. Предвечный же не откладывал возмездия, но наслал на страну сильный ураган, который уничтожил все плоды страны… (XIV, 2, 2)

Ураган был началом великого гнева Всевышнего и предвестием гораздо более грозных событий…

Но о чем же умолчал Иосиф Флавий, как бы постыдившись изложить суть дела и ограничившись словами о «гнусности» и «глумлении»? Недосказанное им восполняет Агада:

     …Состоявший при Гиркане некий старец, приверженец эллинской мудрости, сказал осаждавшим так:
     — Покуда в Храме продолжают совершать жертвоприношения, Иерусалим не будет предан в руки ваши.
     На следующий день, когда от священников был получен сосуд с динариями, осаждавшие привязали к веревке свинью. Когда свинья была поднята до середины стены, она вцепилась копытцами в стену — и в эту минуту задрожала Святая земля вдоль и поперек на протяжении четырехсот парса…

Такого глумления над заповедями Торы, а следовательно, как написал Иосиф Флавий, «над Предвечным», — не свершалось никогда до этого случая. И виновниками кощунства были осаждавшие Иерусалим во главе с Гирканом, который тоже исполнял в свое время обязанности первосвященника!

Неудивительно, что после таких событий, вследствие отступления правителей страны от Бога, Иудея в очень скором времени была оккупирована войсками римского полководца Помпея, захватившего Иерусалим и Храм. А во главе страны, вместо Хасмонейской династии, оказалась династия Иродов — ставленников Рима. Так началось римское владычество с его нестерпимым для еврейского народа гнетом. Так исполнилось пророчество Даниила об «отступниках, исполнивших меру беззаконий своих», вследствие чего и восстал (над Иудеей) «царь наглый и искусный в коварстве», т. е. Римская империя (Дан. 8, 23).

Определение ‹аз-паним› (буквально «твердолицый», т. е. «непреклонный», в Синодальном переводе — «наглый») как нельзя более подходит к представителям римских «железных легионов». А второе определение, ‹мевин хидот›, означает «понимающий намеки [или: „иносказания»]» (в Синодальном переводе — «искусный в коварстве»).

Дело в том, что ни одна империя прежде Рима не пользовалась столь обильно политическими интригами самого гнусного рода для приобретения власти над другими странами. Да и при дворе римских императоров, как известно, процветало беспрецедентное искусство «понимать намеки». Вся история Рима есть бесконечная цепь придворных и политических интриг.

«…И укрепится сила его, хотя и не его силою…» (Дан. 8, 24)

А чьей же силой укрепилось могущество нечестивого царства? Силой отступников от святого завета (Дан. 11, 30). Уделенные им свыше возможности, вложенные в них Богом дарования и силы они предпочли посвятить явному злу, переходя на его сторону:

Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа. (Ис. 26, 10)

Так было и во дни Антиоха Епифана: именно отступники от Торы из числа иудеев навлекли на свою страну и народ ужасающие гонения и чудовищное кровопролитие (I Макк. 1, 11–20). Так произошло и в эпоху, описываемую пророчеством Даниила. Подобным образом сложились обстоятельства и перед разрушением второго Храма (Матф. 23, 33–39), и перед Холокостом (Втор. 32, 6 и 17–25)…

Преследования христиан и христианизация Рима

И далее о «наглых и искусных в коварстве» римских правителях, представленных собирательно в образе «царя», архангел Гавриил говорит пророку:

«…И он будет производить удивительные опустошения…» (Дан. 8, 24)

В оригинале — ‹вэ-нифлаот йашхит›, буквально — «чудеса будет истреблять».

Быстрое распространение христианства, сопровождавшееся множеством явных чудес (исцелений, изгнаний бесов, воскрешений и др.), совершавшихся на глазах у множества народа, вызвало особенно яростную ненависть у римских императоров. Вспомним, как Нерон, свалив на христиан вину за пожар Рима (который он устроил сам), жесточайшими пытками истязал последователей «чудотворной веры», устраивая из них «живые факелы», бросая их на растерзание зверям и т. п.

Его примеру последовали и другие самодержцы Рима. Однако все их усилия «истребить чудеса» успехом не увенчались: Рим принял христианство, хотя и номинально, и после этого кесари перешли к иной политике —

«…Успевать, и действовать, и губить сильных и народ святых…» (Дан. 8, 24)

«Успевать» — так передано ‹вэ-hицлиах›, означающее «и преуспеет». В борьбе против христианства, доказавшего в течение первых двух веков новой эры свою неодолимость, Рим, в лице императора Константина, применил хитрейшую тактику: объявил его государственной религией — и тут-то как раз и… «преуспел», поскольку ему удалось сделать новую религию послушным придатком власти, гармоничной составляющей административного аппарата!

Далее римские власти стали безотлагательно «действовать» — «губить сильных» ( ‹ацумим› — «самостоятельных»), т. е. познавших на опыте силу Евангелия и не желающих подчиняться во всем римской администрации. Слово ‹ацумим› образовано от ‹эцем› — «кость»: в данном случае имеется в виду совокупность наиболее стойких в вере людей, образующих как бы «костяк» Церкви как независимого от государства духовного образования — «тела Христова» (I Кор. 12, 12–25).

Лишенные «сильных», истинно верующих, церкви становились доступны любым манипуляциям власти. Кроме того, Рим старался погубить и «народ святых» — иудеев (Исх. 19, 6), верных Торе и потому не полностью подчинявшихся кесарям. Антисемитская политика была «завещана» Римом всем десяти частям бывшей империи, добившимся самостоятельности и дробящимся далее на новые национальные государства (Дан. 2, 41–43).

«…И при уме его и коварство будет иметь успех в руке его, и сердцем своим он превознесется, и среди мира погубит многих, и против Владыки владык восстанет, но будет сокрушен — не рукою…» (Дан. 8, 25)

«Ум», ‹cэхель›, — это, по первоначальному смыслу древнееврейского корня, прежде всего «проницательность». «Проницательность» «христианских» кесарей является продолжением все той же политики интриг языческих цезарей. А «коварство», ‹мирма› («обман», от — «стрелять [в спину]», «низвергать»), оставалось «нерушимым столпом» политики постримских (главным образом, европейских) государств на протяжении столетий.

Правительствам этих стран были неведомы (или известны лишь на словах) благородство, верность своему слову, великодушие к слабым, зачастую свойственные тем властителям Востока, которые не имели преемственной связи с Римом. И успеха подавляющее число европейских властителей добивалось именно с помощью коварства.

«…И сердцем своим он превознесется…» — гордыня оказалась основным душевным свойством римских властелинов и их преемников на европейских престолах.

«…И среди мира погубит многих…» — внешне «спокойные» ( ‹шальва› — «покой», «спокойствие», «согласие») периоды государственной жизни наследниц Рима, христианских стран Западной Европы, слишком часто бывали омрачены внутренним политическим напряжением, связанным с преследованием инакомыслящих — главным образом, инаковерующих христиан («еретиков»), иудеев, а также мусульман (в Испании и Португалии — мавров). Особенно много невинных жертв (иудеев, иудействующих и прочих «еретиков») на совести у «святейшей» инквизиции: число так или иначе пострадавших, по некоторым сведениям, исчисляется сотнями тысяч. Именно «среди мира», т. е. в спокойные времена, инквизиция истребляла «многих».

«…И против Владыки владык восстанет…» — «восстание» Рима против истинного Бога не ограничилось разрушением Его Храма в Иерусалиме, истреблением и порабощением огромных масс иудеев в ходе подавления их попыток освободиться от римского рабства (66–73 годы и 132–135 годы н. э.). «Восстание против Владыки владык» продолжилось в виде преследований христиан языческими императорами.

Иные формы приняло «восстание» против Всевышнего после номинального принятия Римом христианства: это было отвержение («отмена») существенной части Закона Божьего (со ссылкой на неверно толкуемые места Нового Завета); искажение той части Закона, которая официально отвергнута не была (замена библейского календаря и праздников на языческие, нарушение прав бедняков и неимущих, охраняемых Писанием, и многое другое); жестокие преследования, вплоть до истребления, народа Божьего (иудеев) и тех христиан, которые оставались, по мере своих знаний и сил, верны основам Евангелия…

«…Но будет сокрушен — не рукою…» Эти слова имеют важнейшее значение: «сокрушение» (глагол ‹шавар› — «разбивать») остатков богоборческого наследия Римской империи в десяти ее исторических частях («пальцах») произойдет без вмешательства военной силы. В данном случае смена царств («царства разделенного» по Дан. 2, 41 на Царство Божие — Дан. 2, 44) свершится без содействия рук (Дан. 2, 34 и 45) — одним только могучим воздействием слова Божьего, действующего в сердцах человеческих:

     …И жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого.
     ‹…›
     Тогда волк будет жить вместе с ягненком…
     ‹…›
     Не будут делать зла и вреда… ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море.
     …К корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники — и покой его будет слава. (Ис. 11, 4–10)

Это сказано о торжестве слова Божьего, которое в грядущие дни наконец-то будет по-настоящему воспринято сердцами сынов человеческих и станет руководством для всех народов, населяющих землю.

…Завершил ангел Гавриил свою речь к пророку указанием на то, что «видение о вечере и утре» (т. е. о 2300 днях) относится «к отдаленным временам», о чем мы уже говорили.

Сам же Даниил заканчивает рассказ о своем потрясающем видении упоминанием о болезни, испытанной им после явленных откровений (ср.: «…дух бодр, плоть же немощна» — Матф. 26, 41), а также о том, что сам он «…изумлен был видением сим и не понимал его» (Дан. 8, 27).

Да и для нас, спустя более двух с половиной тысячелетий, проясняются лишь основные черты описанных пророком событий.

Но какой же колоссальный исторический опыт должно было приобрести человечество за истекшие 25 веков, чтобы, сопоставляя этот опыт с откровениями Даниила, увериться в абсолютной достоверности последних.